ДИССИДЕНТСТВО И ДИССИДЕНТЫ

В любом обществе и в любые эпохи перемены, как правило, начинаются с диссидентского меньшинства. Правда, к лучшему или худшему произошли эти перемены? – об этом в последствии будут спорить историки. Так было в период раннего христианства, когда последователи мессии представляли собой абсолютное меньшинство на просторах языческой древнеримской империи. Так продолжалось во времена средневековья, когда диссидентствующие монахи проповедовали свои ереси, а представители зарождающихся наук провозглашали свои открытия. Так продолжается и по сегодняшний день, когда в условиях краха капиталистической глобализации по-американски оппозиционные политики разной направленности подвергаются различного рода преследованиям.

Формы и способы таких преследований так же различались в зависимости от исторических периодов и государственных «особенностей национальной охоты» на диссидентов: от распятия на крестах во времена античности через средневековые костры инквизиции и до тюремного заключения в наши дни. Причём диссиденты нередко подвергались и подвергаются до сих пор различным пыткам, как физическим, так и морально – психологическим.

Способов противостояния антидиссидентской государственной политике со стороны самих диссидентов во все времена было в основном два: политическая эмиграция и продолжение диссидентской деятельности на чужбине или тюремное заключение и публикация различных диссидентских тюремных дневников, писем, посланий на волю и т. д. Свободная диссидентская деятельность на свободе и в своём отечестве — достаточно редкое и уникальное явление, которое возможно только в период революционных перемен.

Дело в том, что репрессии как подавление сопротивления государственной политике, государственное преследование диссидентов — это не только неотъемлемая, но и необходимая функция любого государства: и в США, и в России, и в Китае, и во Франции, и в Белоруссии, и в Литве, и где угодно. Без репрессий нет государства. Причём все государства стремятся подвести под свою репрессивную функцию правовую основу, что официозные идеологи и пропагандисты называют, с одной стороны, правовым государством и демократией, а с другой – цивилизационным и культурно – национальным своеобразием. В этой связи важно отметить, что репрессии в отношении диссидентов могут быть вполне законными. Пресловутые сталинские репрессии в этом смысле так осуществлялись на основе тогдашнего законодательства. Оставляя в стороне гуманитарную и правозащитную сторону проблемы репрессируемых диссидентов, отметим, что вопрос здесь более глубокий и он заключается в том, справедливы ли антидиссидентские репрессии в каждом конкретном случае и способствую ли они прогрессу или регрессу данного общественного строя, подталкивают ли они его поступательное развитие или, наоборот, ведут к деградации и гибели? Как известно, благими намерениями нередко выстлана дорога в ад. Всё сказанное в равной степени относится и к диссидентской деятельности — как принято говорить, на какой стороне истории, правильной или неправильной, оказываются диссиденты, какие перемены они проповедуют и подталкивают? Очевидно, что и здесь необходим конкретно-исторический подход.

Ещё один аспект проблемы диссидентства как явления заключается в следующем: что является более оптимальным и эффективным с точки зрения диссидентской политической деятельности и политической перспективы — эмиграция или тюрьма? Этот вопрос остаётся открытым? В истории известны случаи, когда и вернувшиеся эмигранты оказывались во главе революционных перемен, и вышедшие из тюрем политзаключенные становились президентами своих государств. Или наоборот. В конце концов, как сказал поэт: «каждый выбирает по себе – женщину, религию, дорогу». У каждого диссидента разными являются не только общественно-политические, но личные и иные обстоятельства.

В Литве специально под диссидентствуствующих оппозиционных деятелей власти даже внесли поправку в 118 статью Уголовного Кодекса Литвы «Помощь другому государству в действиях против Литовской Республики». Теперь она сформулирована следующим образом: «Кто помог другому государству или его организации действовать против Литовской Республики — ее конституционного строя, суверенитета, территориальной целостности, безопасности или экономической мощи, наказывается лишением свободы от двух до семи лет».

Невооружённым глазом видно, что это весьма расплывчатая и абстрактная формулировка. Из правоприменительной практики известно, что чем абстрактнее сформулирован закон, тем больший простор он открывает для незаконных и противозаконных действий, т. е., для произвола и сведения счётов со стороны различных институций и государственных чиновников и политиков. И разные «законно-правовые побрякушки», которыми обставляется репрессивная государственная политика, не могут скрыть сути и направленности государственного насилия, а так же социально-классовой и цивилизационно – геополитической сущности самого литовского государства.

Причём, его иезуитская изощрённость проявляется не только в «европейско-демократическом» обрамлении своей репрессивной антидиссидентской политики, но и в целевом преследования даже находящихся в заключении видных диссидентов. В Литве уже давно вошло в политическую практику принятие законов под конкретного человека. Так было во времена истории с импичментом президента Р. Паксаса, так продолжается и теперь в отношении находящегося в тюремном заключении по сфабрикованного спецслужбами Литвы «шпионскому делу» самого известного литовского диссидента Альгирдаса Палецкиса. Литовские власти специально под него внесли поправки в закон об исполнении наказания, согласно которым ужесточаются условия тюремного заключения осуждённых. В частности прекращается или ограничивается отправка и получение писем, сокращается количество телефонных звонков и свиданий, проверяется вся корреспонденция и др.

АльгирдасПалецкис — несомненно неординарное явление в новейшей истории Литвы и, возможно, на всём постсоветском пространстве. Здесь стоит обратить внимание на 3 аспекта.

Во-первых, это крупный и самодостаточный оппозиционный политик. Причём политик не нарисованной, а настоящей глубинной оппозиции. Он чувствует и слышит как, по выражению классика. «крот истории» роет свои ходы и проходы, видит тенденции общественного развития. При этом у него достаточно и идейных, и волевых, и организационных качеств для серьезной политической деятельности. И есть одно уникальное для политика свойство — он способен объединять вокруг себя и привлекать к совместной работе самых разных людей. У него несомненный политический талант. Что бы он не делал, что бы не формулировал — это сразу приобретает общественно значимый масштаб. Поэтому его так и боятся официозные власти.

Во-вторых, он вдумчивый и блестящий журналист, публицист, политолог. Он ясно и ярко излагает свои мысли и суждения, широко информирован, прекрасно владеет пером, пишет образно, аргументировано, всегда по делу, всегда дотошно углубляется в суть вопроса. Его политологическая образованность не вызывает сомнения.. Он прекрасно знает историю, философию, политику, прекрасно разбирается в международных отношениях. А, Палецкис – это настоящий левый интеллектуал.

В-третьих. Это несомненно нестандартная личность. А. Палецкис родился в Берне (Швейцария), учился в Вильнюсе и Париже, в детские годы вместе с семьёй некоторое время жил в Берлине и Москве, работал в Брюсселе. Вообще, само его становление как личности носило глубоко интернациональный характер. В то же время он патриот своей Литвы, тонко чувствующий и понимающий душу и традиции своего народа. Он полиглот, владеет 5 иностранными языками, весьма воспитанный и образованный человек. А. Палецкис настоящий интеллигент в классическом понимании этого слова, т.е. он переживает и думает прежде всего не о себе, а о простых людях, о народе (как не пафосно это прозвучит). Это и есть подлинная интеллигентность. В межличностном общении всегда чувствуется его дипломатическая школа и опыт. В отношениях с людьми он деликатен и тактичен при любых спорах и даже конфликтных ситуациях. В своих каких-либо критических замечаниях, как правило, никогда не переходит на личности, не унижает и не обижает других людей. Пожалуй один из немногих случаев, когда он отступает от этого правила — это личность нашего так называемого «патриарха». Но это и понятно, поскольку личность этого человека полностью соответствует и совпадает с его интриганской разрушительной политикой.

Как и у всякого живого и деятельного человека его взгляды в течении жизни подвергались определённой эволюции. Но он всегда тверд и последователен в своих убеждениях. Не со всем его политическими позициями можно и нужно соглашаться, И среди его сторонников есть люди убеждённые в ошибочности некоторых его решений, но его авторитет и политический вес — это общепризнанный факт и среди друзей, и среди врагов.

Сложная практика нынешней политической ситуации предопределяет и сложность личной судьбы всякого оппозиционного политика. Как говорится, в нынешней политике «от сумы и тюрьмы не зарекайся». Тем более, когда человек разменял вполне благополучную дипломатическую карьеру на рискованную и неблагодарную судьбу диссидентствующего оппозиционного политика.

Находясь в тюремном заключении в одиночной камере Альгирдас Палецкис написал книгу «Наручники на мысль», которую можно считать своеобразным продолжением тюремного литературного жанра, который создавали многие политические деятели, оказавшиеся в подобных обстоятельствах, начиная от Антонио Грамши и кончая Эдуардом Лимоновым. С другой стороны, и в самой Литве уже сложилась своеобразная тюремно – литературная традиция. В порядке самиздата здесь были опубликованы книги отбывших в свое время свои тюремные сроки диссидента и историка Валерия Иванова «Литовская тюрьма» и деятеля Компартии Литвы Юозаса Куолялиса «Сквозь тюремную решётку». Если продолжатся нынешние тенденции общественного развития, то не исключено, что этот достаточно печальный перечень имён тюремных писателей может и продолжится.

Книга Альгирдаса Палецкиса написана за полтора года (как точно отмечает сам автор – за 528 суток) одиночного тюремного заключения. Это по существу тюремные заметки, письма и размышления по актуальным для Литвы политическим вопросам. Основное содержание книги, как пишет сам автор в предисловии, сводится к двум тематическим разделам: тюремные дневники и «шпионское дело». Причём стилистика книги весьма разнообразна: это и глубокая аналитика, и философско – политологические размышления, и откровенная публицистика, ирония, сарказм, гротеск и, наконец, широкая панорама тюремной жизни в независимой Литве, в которую постепенно трансформируется и сама эта «свободная и независимая жизнь». По крайней мере автор предупреждает, что его книга имеет и «практическую пользу» – поскольку «сегодня в тюремную камеру может угодить любой». Со времени первого тюремного срока Альгирдаса Палецкиса в странах Балтии возникла целая колония политзаключённых. Как то само собой оформилось и метафизически многозначительное понятие этого явления – «Архипелаг Балтлаг». И как это не горько констатировать, но книга Альгирдаса Палецкиса превращается в своего рода «учебно-методическое пособие» для людей оказавшихся в обстоятельствах такого «архипелага».

В определённые времена наступают времена неопределённости. Похоже, что мы сейчас переживаем как раз такой исторический этап. И книга Альгирдаса Палецкиса с её символическим названием «Наручники на мысль» и её содержание отсылают нас к жуткой перспективе оруэловского фантазма о «мыслепреступлении», которое становится, увы, реальностью в нашем мире. Парадокс лишь в том, что всё «законно», всё это происходит в «правовом демократическом цивилизованном и свободном» государстве, в просвещённой Европе.

Другой парадокс данной ситуации заключается, однако, в том, что по законам диалектики противоположности нередко переходят друг в друга и одна и та же законодательная норма при изменившихся обстоятельствах может быть направлена совершенно в иную сторону, нежели та, которую предполагали авторы репрессивного законопроекта. История показывает, что обвинители нередко становятся обвиняемыми и для их уголовного преследования вполне подходит ими самими подготовленная законодательная база.